Храм издавна был домом языка и залогом ее сохранения и чистоты. Язык богослужения не может быть вульгарной и настежь открытой для интервенции новых слов. И одновременно она должна быть понятной верующим. С этого началась и Реформация в Европе: по переводу Библии на национальные языки, что приблизило людей к осознанию сакральности языка. Речь бывших язычников, обладает магическими свойствами, стала средством понимания с Единым Богом. А поскольку монарх является Божьим помазанником, то новый язык Священного Писания закрепляется в законодательстве и государственных документах. В краях колонизированных национальная церковь долгое время была единственным гарантом сохранения языка. Униатская или греко-католическая церковь в Галиции была вынужденным шагом для сохранения национальной идентичности. Иезуиты не признавали этого компромисса, но церковь выстояла (вплоть до 1946 года, когда уния была разорвана), оставаясь при этом действительно национальной. Как, впрочем, и сейчас. Возникновение обществ «Просвита» инициировали священники. Итак, роль религии в предоставлении языке сакрального статуса и борьбы за ее сохранение никак нельзя преуменьшать.

С появлением книгопечатания на национальных языках постепенно язык находит для себя еще один дом - Дом культуры. С этим было сложнее. Литературу высокого стиля долго творили латыни. В музыке господствовала итальянская речь. Польская шляхта считала большим шиком в разговоре и переписке применять латинские слова и создала некий забавный макаронические стиль. Немецкие аристократы разговаривали на французском, как и русские дворяне. Украинская светская элита говорила или польском, русском. Еще во времена Гете к немецкому языку относились пренебрежительно, называя ее «лошадиной». Оперы Моцарта, написанные на либретто на немецком языке, вызвали возмущение в 18 в. Языком культуры некоторые европейские языки становятся даже во второй половине XIX века, в основном это славянские языки. В глобализирующемся мире, вопросы национальной самоидентификации возникает на первом месте. Каждый народ вынужден это делать: одни, чтобы не потерять самобытность, другие, чтобы положить конец колонизации. В Украине это надо было делать сразу с обретением независимости. Камень, который отвергли строители, должен стать краеугольным для государства. Но не стал. Дешевая колбаса была важнее, хотя ее так и не получили. Поэтому не стоит кричать сейчас о спекуляции относительно языкового вопроса, потому гуманитарный кризис в стократ опаснее экономическую.
Журнал профиль